А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем - Марк Альперович

– Не знаю, как насчет половины, а определенную часть надо. И думаю, вы это знаете.

Кривандин ненадолго задумался. Сергей воспользовался паузой:

– Небольшой мой жизненный опыт говорит о том, что когда человек плохо знает дело, он нажимает на дисциплину. Так было на заводе, так было в армии, так, к сожалению, обстоит дело и в институте. Наверняка лучшие его преподаватели делают упор на максимальную передачу знаний студенту, мало заботясь о дисциплине.

– Вот что, товарищ философ. Постарайтесь со мною больше не встречаться здесь. Да, извините за вопрос. Почему вы все время ходите в институт в военной форме?

– Потому что не заработал на гражданскую, а из старой одежды вырос.

Кривандин немного сконфузился.

– Я не прощаюсь, чувствую, что в скором времени мы с вами встретимся.

– Если преподаватели института будут ущемлять мое достоинство, несомненно.

Кривандин вызвал для беседы и аспирантку. У них были неплохие личные отношения.

– Жалуются на тебя студенты, Мария, за то, что ты качество преподавания компенсируешь повышенной дисциплиной.

– Это Ицкович. Я не успокоюсь, пока его не отчислят из института.

– За что такая ненависть?

– Самоуверен, взгляд раздевающий. Вопросы задает такие, на которые заведомо знает, что преподаватель без предварительной подготовки не ответит.

– Ну, в этом отношении тебя, Мария, никто не поймет.

Мария продолжала, будто не слышала реплики Кривандина.

– Нахально демонстрирует свою сержантскую форму. Хотя бы погоны снял.

– А если ему нечего носить?

– Знаем мы таких бедняков. Что, у него отца с матерью нет?

– Они служащие, им бы себя прокормить.

– В общем, Владимир Алексеевич, я прошу тебя, по-дружески, помочь мне избавиться от этого студента.

– Ты очень злая, Мария!

– А ты очень добренький ко всем, кроме друзей, Володя.

Она встала и, не прощаясь, вышла.

Мария не допустила Сергея на следующее занятие, заявив, что отказывается с ним заниматься.

– Посмотрю, как вы теперь покрутитесь, младший сержант. Сейчас же пойду к Володе…

Она запнулась, поняв, что допустила промашку. Сергей прямо посмотрел ей в лицо, подумав, сколько все-таки злобы в этой молодой девушке.

– Что вы на меня так уставились?

– Вспоминаю пословицу.

– Вы даже знаете пословицы, товарищ младший сержант?

– Слово не воробей, вылетит, не поймаешь.

– У нас нет свидетелей, – нагло заявила она.

– Будут, – так же нагло ответил Сергей.

– Вон отсюда! – закричала она так, чтобы ее слышали студенты. – Вы ответите за оскорбление!

Сергей, ничего не говоря, повернулся и вышел. Он направился на кафедру электрометаллургии. Там работал известный ему еще по Электростали доцент Симонов.

Сергей заглянул в кабинет, Виктор Иванович был один.

– А, солдат, заходи. У меня пять минут свободного времени перед лекцией.

– Я надолго не задержу. Ты знаешь Марию с кафедры физики?

– Что, влюбился?

– Она в меня.

– Тогда ухаживать не советую.

– Что так?

– Папа у нее – большая шишка и за младшего сержанта дочь не отдаст.

– Что, это влияние папы распространяется и на ректора института?

– Ну, нет. Кидин у нас номенклатура, утвержденная ЦК КПСС.

– Скажи, а любовники у нее в институте имеются?

– Когда была студенткой, не знаю. А стала аспиранткой не без помощи кого-то с кафедры. Характер у нее скверный, но ссориться с ней пока никто не решался.

– А какие отношения у нее с Кривандиным?

– Не думаю, что любовные. Знаю, что оба увлекаются парусным спортом. Но сейчас, наверное, и это в прошлом.

– Спасибо, Виктор Иванович.

– Тебя, конечно, больше всего интересовали отношения с Кривандиным? Володя не настолько глуп, чтобы заводить любовные романы в институте, он далеко метит, а это может помешать ему в росте.

В коридоре Сергей столкнулся с Кривандиным. Деканат находился, как и кафедра электрометаллургии, на третьем этаже.

– А вы что тут делаете? – обратился он к Сереже.

– Занимаюсь разведывательной деятельностью, – улыбаясь, ответил Сергей.

– Зайдемте ко мне, разведчик.

В своем кабинете Кривандин стал кричать на Сергея.

– У меня музыкальный слух, Владимир Алексеевич.

– Так вот что, музыкант, за грубость по отношению к преподавателю лишаю вас стипендии на семестр.

– А если я скажу, что не грубил Марии?

– Во-первых, кто дал вам право так фамильярно разговаривать с преподавателем?

– Не понял. Она в разговоре со мной угрожала Володей. Я придерживаюсь ее стиля.

– Посидите без стипендии, тогда поймете, как надо себя вести в институте.

– Я привык в любом месте защищать правду и свою честь. Даже в гестапо требовалось два свидетеля для подтверждения обвинения.

– А я привык верить преподавателям.

– Я, Владимир Алексеевич, действительно ходил на разведку, чтобы выяснить, в чем сила аспирантки, о которой никто не отзывался положительно.

– Выяснили?

– В основном, да.

– Без стипендии ваша светлая голова примет, надеюсь, правильное решение, как бороться за свою независимость.

– Я понимаю, что в данном случае решение предшествовало обсуждению. Скажите, Владимир Алексеевич, если бы вас лишили хотя бы месячной зарплаты за упущения в работе, какая ситуация сложилась бы у вас в семье? А у меня стипендия – единственное средство к существованию.

– Ничего, в следующий раз будете умнее.

Сергей вышел, сильно хлопнув дверью так, что в ней зазвенели стекла. «Теперь будет стоять вопрос об увольнении из института за хулиганство», – подумал Сергей.

На следующий день ребята по группе сказали, что вывешен приказ о лишении его стипендии на три месяца за нетактичное поведение с преподавателем.

«Кривандин, видимо, еще не нюхал пороха», – подумал Сергей и записался на прием к ректору института на понедельник.

На следующий день появился новый приказ о том, что прежний приказ о лишении стипендии Ицковича, как раскаявшегося в своем нетактичном поведении по отношению к преподавателю, отменяется. Сергей так и не понял, что побудило Кривандина отменить приказ.

Первые курсы Сергей учился плохо. Сказывалась слабая школьная подготовка и стремление не ограничивать студенческую жизнь только учебой. Москва манила к себе массой соблазнов, в первую очередь, театрами и девушками.

Коммунисты группы зорко следили за Сергеем в надежде получить на него какой-нибудь компромат. На партбюро факультета они неоднократно ставили вопрос о необходимости переизбрания комсорга группы и, не получая поддержки, просили замдекана Кривандина в случае получения Ицковичем «неуда» не давать ему разрешения на пересдачу.

Сергей не обращал внимания на потуги недоброжелателей, жил своей жизнью, пытаясь комсомольскую работу в группе сделать интересной для молодых ребят.

В институте был объявлен конкурс на лучшую группу. Победители получали бесплатную недельную поездку в Ленинград. Учитывалась успеваемость студентов группы, уровень их занятости в общественных делах, активность на сельскохозяйственных работах в летние каникулы, результаты участия в спортивных состязаниях и художественной самодеятельности, а также лучшая организация студенческих вечеров.

Сергей, привыкший в соревнованиях добиваться максимальных результатов, с присущей ему энергией руководил деятельностью своей группы. Партийцы группы постоянно давали ему советы, которые он внимательно выслушивал и, как правило, через минуту забывал.

Для поднятия уровня успеваемости слабые студенты были прикреплены к сильным. Сергей прикрепил себя к Геннадию Осипову, который, по собственной инициативе, уже давно взял шефство над комсоргом.

Во время подведений промежуточных итогов конкурса мартеновская группа заняла первое место почти по всем показателям, включая выпуск стенной газеты, эффективную помощь подшефному колхозу, успеваемость и спортивные состязания.

Высокий балл она получила и за лучшую организацию студенческих вечеров. По инициативе Сергея студенты украсили одну из аудиторий института, выделенную для проведения вечера, и организовали выступление самодеятельности.

Но существовала одна проблема. В мартеновской группе были всего две девушки. Ребята обещали привести на вечер своих подруг, но сумел это сделать только один. Встала реальная угроза срыва вечера.

Сергей вместе со своим другом Геннадием Осиповым побежали к метро «Октябрьская» и там, на выходе, в полутьме, стали ловить подходящих с виду девчат и приглашать их на вечер. Через пятнадцать минут ребята вместе с приглашенными девчатами вернулись в аудиторию, из которой уже раздавались звуки танцевальной музыки.

За время их отсутствия народу прибавилось: пришли члены конкурсной комиссии, ребята конкурирующих групп и члены комитета комсомола. Вечер прошел на ура. А Сергей весь вечер с ужасом глядел на девушек, которых он выбрал в темноте. Почти все они походили на «ночных бабочек». Но ребят их вид не смущал, тем более что, девчата были веселыми и хорошо танцевали. После проведения вечера мартеновская группа была объявлена конкурсной комиссией победительницей в соревновании и на время зимних каникул поехала в Ленинград.